Ночь была безлунной, не считая узкой кромки месяца, которая едва угадывалась в просветах облаков на северо-западе. Море оставалось тихим и безмятежным. Даже ночной береговой бриз, который в Трубной бухте обычно был сильным и пронизывающим, едва лишь касался длинных седых волос Осторожного Джорба, пока он стоял, облокотившись на поручень причала, и смотрел на морскую гладь. Заброшенная пристань и окружающие ее здания были погружены во тьму. В ночное время зажигать свечи и факелы разрешалось только в подпольях и подвалах, а окна их непременно следовало прикрывать лапником.

– Обещали быть три дня назад, – заметил молодой помощник Дальм Кридлан.

– Обещанного знаешь сколько ждут? – раздраженно ответил Джорб и с неодобрением покосился на юношу. – Зажги фонарь на пирсе. Немедленно!

Помощник со всех ног кинулся выполнять поручение. Едва он вернулся, чуткий слух Джорба уловил долетевший со стороны моря кашель. Затем обрывки голосов. А потом и громкий, лающий смех нескольких человек, словно после похабной шутки. Ошибки быть не могло. К заброшенному причалу подходил корабль. Фонарей на судне не горело. Безопасность его команду явно заботила куда меньше, чем возможность попасться на глаза береговой охране. Когда швартовы были привязаны к кнехтам, а трап спущен на пирс, первым на него ступил стройный и красивый молодец с рукоятками двух ятаганов, торчащих из-за спины. Острый Скалед, как звали молодого человека, правая рука и будущий преемник, с улыбкой приблизился к Джорбу. Двое мужчин крепко пожали руки.

– Ты задержался, – в голосе старика едва угадывался упрек.

– Оно того стоило, – улыбаясь еще шире, ответил Скалед.

– Чем похвастаешь?

– Пятнадцать взяли на купеческой баркентине, трех рыбаков достали из воды после крушения их баркаса и еще четверых вусмерть пьяных подобрали у питейных заведений на Вольном берегу.

– Все простолюдины? Не так уж много тут выручишь.

– Есть одна женщина из благородных. Ей, судя по всему, подлили в трактире снотворного, чтобы обокрасть. Уснула в стойле на спине своего церапта. Кошелек и украшения, кроме лисьего хвоста у пояса, воры забрали, но не тронули ее меч и кинжал. Оружие изысканное и дорогое, обычный человек таким пользоваться не станет.

– Вот это уже интереснее. Вели привести ее в подвал «Бурульего рыла». Попробуем прикинуть, какой выкуп за нее требовать.

* * *

Осторожный Джорб откупорил бутыль с ромом, налил в стакан на два пальца, отхлебнул и причмокнул, проделав все это не отрывая взгляд от пленницы. Хотя на голове у незнакомки был надет мешок, сидела он стуле перед пиратами в такой гордой позе, точно ее усадили на почетное место на застолье самого императора.

– Снимите головной убор с нашей дорогой гостьи! – театрально воскликнул Джорб. Собравшиеся вокруг пираты загоготали. Дальм и еще один молодой участник команды приблизились к невольнице, ослабили наброшенную на шею петлю и стянули с головы мешок. Сощурившись от яркого света, та повела головой, с легкой усмешкой рассматривая собравшихся.

– Назовите свое имя и титул, милостивая сударыня, чтобы мы могли выразить вам наше глубочайшее почтение, – продолжал паясничать главарь. В зале вновь раздался взрыв смеха.

– Сойлана Лимдиан, – незамедлительно ответила «гостья».

Имя показалось предводителю пиратской шайки смутно знакомым, но вспомнить, где именно он его слышал, никак не получалось.

– Расскажите нам, любезнейшая леди, кто из вашего рода будет столь рад увидеть вас снова в добром здравии, что без сожаления расстанется с изрядной долей своего презренного металла? – вновь обратился Джорб к пленной.

– Право, меня затрудняет ваш вопрос, сударь. Позвольте, я расскажу вам про свой род, и вы сами решите, кто из моих дорогих родственников любит меня больше.

И она начала рассказ. Без перерывов и размышлений, без пауз и мучительного подбора слов. Как актриса, назубок выучившая роль и давно мечтавшая блеснуть с ней на сцене. Пленница начала рассказ с детских лет. О рождении в семье богатого землевладельца, первых впечатлениях о мире, играх, изучении наук, искусств и неожиданно открывшейся в девочке любви к проказам, авантюрам и приключениям. О первых побегах из дома и ночевках в лесу. Потом настал черед подросткового возраста. Мир начал открываться с новых сторон, когда отец наконец позволил ей заняться изучением боевых премудростей, а видя ее успехи, стал брать с собой в походы в качестве оруженосца. Подробно и увлеченно рассказчица описывала особенности встреченных ими племен и рас, их кухни, ритуалов и обычаев.

Джорб украдкой оглядел свою шайку. Пираты затаили дыхание и слушали. Дети пьяниц и трактирных потаскух, рудокопов и горничных дешевых трактиров, они никогда не слышали речь из уст образованного человека. Никогда не бывали в компании пытливого путешественника, умеющего увлечь своими словами и раскрыть перед внутренним взором целый мир. Один лишь он почуял, что в рассказе есть какой-то подвох. Названия областей, рек, известных персон, которыми так и сыпал рассказчик, – все они были не знакомы. И тут его осенило!

– Так! – грозно рявкнул Джорб и стукнул кулаком по столу. Пленница замолкла, а бандиты как один вздрогнули и, хмурясь, стали растеряно оглядываться, словно очнувшись от приятного забытья.

– Хватит ломать комедию и тянуть время! Сойлана Лимдиан – героиня Второй Великой Войны, умершая двадцать три столетия тому назад. Нам нужно знать твое истинное имя, чтобы отправить твоим родственникам предложение о выкупе.

Незнакомка сдержанно улыбнулась, словно радуясь, что хоть кто-то оценил ее юмор. Джорб начинал злиться.

– Шутки в сторону! Это простолюдинов я могу продавать на рудники или в бордели по три золотых за голову. С благородными мы так не поступаем. Сбежав, ты непременно попытаешься найти нас и поквитаться. Если выкупа за тебя никто давать не станет, мы скормим тебя кракену!

Пленница и на это ничего не сказала. Главарь перевел взгляд на Скаледа.

– Вы обыскали ее?

– Само собой!

– Письма? Именные печати? Гербы? Было хоть что-нибудь в вещах, что может выдать, кто она такая?

– Нет, не было... разве что...

Дверь подвала распахнулась, запыхавшийся смотровой вбежал внутрь:

– Корабль! К причалу идет корабль!

– Все огни на пристани потушены? – спросил Скалед.

– Так точно, я лично проверил! – ответил помощник Дальм.

– Бартлан вышел в море лишь вчера, а Скилмор вряд ли еще достиг Архипелага, – заметил один из пиратов. – Кто же это тогда?

До их слуха донесся мощный удар, а затем грохот и треск ломающихся досок.

– Шаабова Бездна, что встали как вкопанные? Проверьте, что там творится! – капитан махнул рукой в сторону выхода.

Пираты ринулись на улицу. Юный помощник главаря немного помедлил, но не смог сдержать любопытства и тоже юркнул за дверь. В подвале остались лишь пленник и Джорб. Испытующе глядя на незнакомца, старый пират вытащил кинжал и приблизился.

– Твои друзья пожаловали?

Снаружи раздалась пушечная пальба и крики раненных картечным залпом. А затем послышался топот десятков ног, спрыгнувших с палубы на доски причала. Пленница утвердительно кивнула.

– Как они узнали, что ты здесь?

– Клановый амулет. Один из ваших головорезов тронул его, обжегся и решил больше не совать руки, куда не следует.

Джорб отвернул острием кинжала ворот камзола и уставился на зачарованное украшение на ее груди: раскинутые в стороны крылья, щит, а поверх щита – тяжелая секира с кроваво-красным драгоценным камнем в центре. Камень вдруг на мгновение ожил, засиял, но тут же потух. Затем сияние снова повторилось и вновь так же быстро исчезло. Но от наблюдательного Джорба не укрылось, что период свечения становится все больше.

– Такая мелочь – и все пошло прахом, – с горечью произнес старик.

По лестнице в подвал загромыхали шаги. Джорб быстро приставил кинжал к горлу заложницы и обернулся ко входу. Но когда дверь отворилась, он оглядел вошедших, вздохнул и бросил оружие на пол. Все-таки его не зря прозвали Осторожным.